Николай Иванович Якушин – кандидат филологических наук, профессор, литературовед, специалист по истории русской литературы и критики XIX века, автор учебников и пособий по литературе издательства «Русское слово».
О войне написано очень много. Меня иногда это просто останавливало: ну что я могу ещё нового сказать? А потом вдруг видишь, что о многом ещё не сказано и уже никогда и не будет сказано, поскольку таких, как я, осталось не так уж и много – тех, кто хорошо помнит войну... Да, дети ещё долго будут жить, но детские воспоминания или воспоминания отрока – это разные вещи. Мы же всё-таки были достаточно понимающими и знающими.
У меня создаётся впечатление, что я всегда жил во время войны. Детский сад я, конечно, не помню, но вот начиная со школы – вечные рассказы о Гражданской войне. Причём сейчас кажется, что это было давно, но ведь когда я пошёл в школу, в 1935 году, Гражданская война закончилась меньше 15 лет назад. А что такое 15 лет? Представьте себе любого взрослого человека, который пытается вспомнить, что было 15 лет назад... Всё это осталось у меня в памяти. Поэтому перед нами всегда Красная армия, «от Москвы до Британских морей, Красная армия всех сильней», «Если завтра война» и т.д. У меня была целая серия книг о Котовском, Олеко Дундиче, Пархоменко.
Сейчас для многих эти имена уже ничего не скажут, а для нас это были герои. Мало того, мы, пацаны, когда видели на улице человека с орденом – тогда не прятали ордена стыдливо, а носили открыто – мы забегали вперёд посмотреть орден, особенно если там орден Красного Знамени или Красной Звезды. Но потом это был не только пафос гражданский, что мы всех сильнее. Была атмосфера того, что кругом враги, мы никого не любим. Где-то начиная с 1938 года, когда разгорелась война в Испании, стало возникать ощущение, что и к нам она стучится в дверь, потому что стали прибывать испанские дети. Я помню, даже какие-то встречи устраивались, массовые выступления. Одно из них до сих пор помню. Мы изображали приехавших испанских детей. Были очень модные испанки – такие с кисточками, пилотки... «Наши отцы и братья бились в первых рядах. Они убиты. Мы приехали в Советский Союз, чтобы жить вместе с вами, нашими братьями». До сих пор помню. Однажды вот с этими речёвками наш класс повели в Колонный зал Дома Союзов. Мы поднимались на сцену, я споткнулся, и учительница на меня такими глазами посмотрела, что я до сих пор помню весь этот ужас её...
Атмосфера напряжённости звучала в прессе. Моя тётушка много лет служила лифтёром в Доме на Набережной – Доме Правительства, причём в самых престижных подъездах. И на её глазах уводили и военачальников, и прочих.
Дядя служил в армии старшиной. Четыре треугольничка было. Его на какие-то курсы отправили, и он уже к войне был лейтенантом. К тому времени он уже был женат и служил в Брестском гарнизоне. И перед самой войной, 15 мая, в середине 1941 года, он приехал в Москву и просто сказал: «Война будет!..». Потом он ещё рассказывал, что их на лето вывели из гарнизона, вывезли на границу, и там они строили дзоты. Вот он там войну и встретил. Так что всё дышало ей…
Что касается начала войны... Тогда я жил у бабушки, у моей тёти во дворе Дома на Набережной. Я там часто бывал в силу целого ряда причин. Иногда месяцами там жил. Олег Ефремов, с которым мы дружили, тоже там иногда бывал. Случилось так, что Олег перед самой войной должен был поехать к отцу. Отец его был на службе в Воркуте. Он был наёмным служащим, бухгалтером. И Олег с его мамой, Анной Дмитриевной, собирались поехать туда на лето – их отец там уже год пробыл. И вот Олег зашёл ко мне попрощаться за два дня до отъезда. А у нас во дворе была огромная собака – немецкая овчарка – мы с ней и лизались, и обнимались. Но у неё была одна, так сказать, страсть: она терпеть не могла почтальонов с сумками, она на них кидалась. А у нас маленький дворик – мы ведь арбатские с Олегом... Короче говоря, Олег пришёл прощаться. Кажется, у него был какой-то пакет, и собака на него бросилась и вцепилась в ягодицу. Поэтому поездка была отложена, надо было делать уколы. Так что он тоже встретил войну в Москве, как и я.
Это было раннее утро... В 12 часов дня радио было у всех включено. Конечно, все бросились в магазин. А в Доме на Набережной было всё: там был театр свой, кинотеатр «Ударник», свой магазин был, очень большой. И все бросились туда, и я тоже помчался. Помню толпу, которая заполнила весь зал. Что я покупал, уже не помню... Но то, что бросились все в магазин, это было. А потом начались военные будни. Прежде всего, светомаскировка. Были организованы группы – подростки, взрослые 1–2 человека. Всю ночь ходили и смотрели, чтобы не дай Бог где не мелькнуло... Смешно думать, что сверху будет видно какой-то кусочек или щель, но, тем не менее, всю ночь ходили до утра, пока не рассветёт. Уже появились первые аэростаты, которые заполонили всё небо. Все внимательно слушали, что же происходит на фронте. А там всё страшнее и страшнее. Немцы всё наступают и наступают. Но паники не было. Ну да, говорили разное... Но все знали, что у нас на старой границе укрепрайоны. Как только до старой границы дойдут, мы там немцев остановим...
