Депрессивные регионы Германии спасает ручной труд и производство экологически чистых продуктов
Не совсем выгодные для среднего фермерского хозяйства географию и климат бранденбургских земель Петер Крентц и партнеры решили обернуть в свою пользу, сначала возродив деревню, а потом построив на ее и смежных территориях занимающееся переработкой экологически чистой продукции производство.
Большое количество холмов, маленькие поля, озера и пруды вкупе с низким количеством осадков (за год всего 550 миллиметров) — плохое подспорье в развитии привычного для этих регионов растениеводства.
Сейчас мощности предприятия с годовым оборотом в 10 млн евро работают сразу в нескольких районах, обеспечивая продуктами класса «био» не только местный рынок, но и супермаркеты четырехмиллионного Берлина. Количество сельхозугодий в 1200 га и 100 га леса дают возможность развиваться сразу в нескольких направлениях: молочное животноводство, птицеводство и выращивание овощей. Это помимо привычного растениеводства, из которого предприятие, собственно, и выросло.
Впрочем, как рассказывает Петер Крентц, являющийся одновременно и основателем, и коммерческим директором предприятия, ставка делается преимущественно не на сельхозпроизводство, — оно, как и в России, наименее доходно, — а на торговлю и переработку.
По одному только молочному направлению за год на мощностях предприятия перерабатывается порядка 4 млн кг продукции. Притом что в самой деревне производят лишь 1,5 млн — остальное приходится докупать у соседей. В регионах для этого работают 50 предприятий. Продукция более чем востребована, даже несмотря на цены, отличающиеся в большую сторону от обычных и на 20, и даже на 100%
В отличие от привычных российскому потребителю высокоценовых магазинов, в которых экопродукция только и бывает, из немецкой экодеревни Бродовин канал поставок прямой, то есть чуть ли не до дверей клиента. Продукты везут в домохозяйства, школы, детские сады, фирмы. В неделю примерно 1500 поставок. А еще есть своя розничная сеть из 600 небольших магазинов.
Во многом интерес к продукции — заслуга самих немецких предпринимателей, которые без оглядки на правительство активно стимулируют к своей продукции интерес.
«У нас целых три формы дистрибуции, — рассказывает Петер. — Во-первых, через наш собственный магазин, но здесь возможность продаж относительно низкая, кругом деревня, кому продавать? Другое дело, что это крайне важно в смысле маркетинга, чтобы потенциальные или нынешние клиенты могли приехать и посмотреть, что в ассортименте есть и как это выглядит».
Одновременно можно и на саму деревню посмотреть, и на производство. Как рассказал немецкий предприниматель, если долго поставлять продукцию, к примеру в Берлин, то рано или поздно у потребителей возникнет желание посмотреть, как и из чего эта продукция производится. Что странно, производители биопродуктов воспринимают это не как негатив, а наоборот, будто руководствуясь философскими принципами, из которых идея экопродукции и пошла (об этом чуть позже), ищут полезное даже в затруднительных ситуациях.
Сейчас демонстрация производственных площадей и самой экодеревни выделена в отдельное направление — сельского туризма.
«Раньше у нас гостевых комнат здесь не было, а сейчас 60 койко-мест. Люди приезжают посмотреть, что покупают, как выглядит регион. Ночуют, гуляют, а за проживание платят. И им информативно, и для предприятия дополнительный доход», — рассказывает Петер.
С другой стороны, фермеров, да и вообще все аграрное сообщество, опекает правительство.
«Кредитное финансирование на уровне 2–2,5% годовых», — вздыхает взявший когда-то под 7% кредит Петер.
Более того, в Германии правительством субсидируется даже не процентная ставка, а полная стоимость инвестиционного проекта. Конечно, при соблюдении определенных обязательств. Сам же объем государственной компенсации — а это порядка 20–45% от суммы инвестпроекта, — зависит исключительно от направления деятельности. Другое дело, что такое финансовое послабление может получить далеко не каждый, — необходимо доказать, что и сам ты в отрасли не случайный человек, и собственные активы имеются.
Вообще для жителей Европы экопродукция давно не в новинку. По словам участников отрасли, идея производства возникла чуть ли не сто лет назад в рамках многочисленных тогда философский течений. Если быть более точным — антропософского.
Сейчас в производстве экопродукции сложно отыскать его корни, но осталось главное — понимание зачем и для чего. Некое русло, определяющее развитие отрасли. Это что касается идеологической части. А в техническом плане есть правовые акты ЕС, определяющие понятие экологически чистого продукта, критерии и прочие технические детали, вплоть до маркировки.
Но казалось бы единые стандарты на деле для всех очень разные. Сегодня в мире существует множество версий того, как экопродукция должна выглядеть и какие параметры ее чистоту определяют.
Но это глобальные и стратегические вопросы, их решают на уровне отраслевых организаций и правительств, у простого же экопредпринимателя на сегодняшний день другие проблемы, к примеру дефицит кадров.
«Овощи мы продаем в свежем виде, а могли бы и перерабатывать, но людей, способных креативно создать продукты, катастрофически не хватает. То же самое по ягодам, мы бы с удовольствием продавали варенье, это востребовано, тем более Берлин рядом, но у нас нет специалистов, которые могли бы эту технологию построить», — сетует коммерческий директор.
Во многом потому, что и в благополучной Германии идет отток и естественная убыль населения. Причем не сказать, что на территориях негде работать, нет никакой инфраструктуры и не платят заплату. На предприятии работники при 40-часовой рабочей неделе в месяц получают примерно 1200–1300 евро, а есть и те, кто по 4000 евро зарабатывает. Руководство не считает, что это много, оно считает, что специалисты должны быть мотивированы.
А еще с истинно немецким педантизмом подсчитано сколько и каких земли могут прокормить, и какие затраты для этого необходимы. Плодородие-то везде разное. По расчетам со 100 га бранденбургских земель в условиях промышленного сельского хозяйства можно занять 1,2 условных сотрудника. Это если на данной территории развивать животноводческое направление. Без животноводства только 0,4 работника.
На биопредприятии господина Крентца ручного труда значительно больше, при 1000 га культивируемых территорий работает 100 сотрудников. И странное дело, социальную ответственность руководители воспринимают не как ярмо, а как норму своей жизни.
«При разработке концепта деревни для нас это и было чуть ли не основной целью — сохранить людей на земле, создать новые рабочие места», — замечает озадаченный нашим удивлением собеседник.
Любопытно, что после объединения двух Германий существовала даже прописанная на законодательном уровне форма, по которой все сотрудники предприятия параллельно являлись и его совладельцами. Большинство колхозов именно с этого начинали свою миграцию в частную собственность.
Но формат не прижился. То чувство собственничества, на разрастание которого уповали немецкие законотворцы, развилось далеко не у всех. По словам Петера, оказалось, что большая часть людей хотят совсем не высоких прибылей и столь же высокой ответственности, а защищенности и стабильности. Многие предпочли остаться в роли наемных работников.
Почти под занавес наш собеседник все-таки признается, что за видимым благополучием и стабильностью скрыты волнение и озабоченность, вызванные мировой экономической интеграцией.
«Тот же Китай может поставлять продукцию по ценам, до которых нам при всем желании не упасть, — просто не выдержим конкуренции, — но у нас она понятного качества и мы даем людям работу. Здесь, под Берлином, наше место».
Немчинов Николай
Материал подготовлен при информационной поддержке кооперационного проекта Федерального министерства продовольствия и сельского хозяйства Германии «Германо-Российский аграрно-политический диалог».
